Наша Победа. Моя история

«Дорогая Маруся! В Новом 1945 году я от вас не получал ни одного письма, а посылал вам несколько. Мы стоим в обороне, готовимся к наступлению. Красная Армия наступает по всем фронтам...» — аккуратным учительским почерком выводил химическим карандашом Феоктист Максимович. С потолка землянки капало, в спертом воздухе стояла промозглая зимняя сырость, но за три года войны он научился не обращать внимание на бытовой неуют временных фронтовых пристанищ. Главное — жив и здоров. И войне, похоже, действительно скоро конец.

Это была его третья по счету война. Впервые совсем молодой еще Фетис был мобилизован на войну, получившую впоследствии название Первой мировой, а при советской власти именовавшейся Империалистической. Революционный Петроград, где ему привелось оказаться в 1917-м, поразил его обилием митингов. Агитаторы всех мастей и политических направлений собирали толпы буквально на каждом углу. «Как же хорошо говорит этот господин в пиджаке! Как же правильно!» — восхищенно слушал Фетис очередного оратора. Пройдя чуть дальше, он натыкался на другого, который говорил совершенно противоположное по смыслу, но тоже — до чего же правильно! В общем, стране было не до войны, беспредельно всем надоевшей. В январе 1918-го Фетис воткнул штык в землю и вернулся в родное село под Курском.

«Война. Здесь мало приятного, но люди к этому привыкли. Ты писала, что думала, что меня горькая действительность научит и изменит. Да разве я до этого не знал людей, не делал соответствующих выводов и не думал с детства над вопросом: как жить? И если я указал на несправедливые отношения среди людей, так это только потому, что, встречаясь с разными людьми, я нахожу в них (к сожалению) то, что видел и раньше. В какую бы сторону я изменился — в худшую? Всякое изменение в эту сторону вызывает у меня боль, я чувствую, что теряю самого себя...»

Осенью 1918 г. Фетису снова пришлось взять в руки винтовку. Курский караульный батальон, 79-й стрелковый полк, отступление за Орел в 1919-м под натиском армий Деникина, контрнаступление на Юг России в 1920-м, ранение под Ростовом... Было что потом через много лет рассказывать детям. «И вот гнали мы белых, гнали — и сбросили в Черное море...» Ему опять повезло, в отличие от старшего брата Сидора, которого гражданская война унесла безвозвратно.

«Конечно, понятие худшего и лучшего относительно, но у лучших людей оно одно...»

Война кончилась, начался мир. Новый мир, в котором все было по-другому и где многое предстояло сделать. Вопреки семейным обычаям, задачей номер один для вернувшегося домой возмужавшего Фетиса стала не женитьба и обзаведение хозяйством, а получение высшего образования. Новая власть давала ему, крестьянскому сыну, такую возможность. В семье его родителей было десять душ, и все, включая взрослых, были неграмотными. Стремление вырваться из этого «темного царства» стало для Фетиса делом жизни. Он учился всегда и при любой возможности — этот простой сельский парень с необычно пронзительным умным взглядом. Четыре класса земского училища, оконченные им еще в 1909-м, были лишь началом. В конце концов он добился своего: получил диплом педагогического техникума и стал заведовать начальной школой. Что значил тогда статус учителя, тем более на селе, надо напомнить — он был не ниже, чем до революции у попа, а батюшка был для русского крестьянина всем. Пара такому уважаемому кавалеру попалась под стать — учительница Мария из той же школы.

«В одном письме ты пишешь (конечно, шутя), что постарела и что, дескать, Ф. М. нашел бы себе поинтереснее. Смешно, как я далек от подобной мысли и как это не соответствует моему внутреннему содержанию. Я чувствую, что ты привила детям любовь к труду и знаниям, за что я тебе еще и еще раз благодарен...»

Шли годы, родились и подросли дети: Юра, Витя, Рая. Сам Фетис (к тому времени уже давно Феоктист Максимович) заочно окончил педагогический институт и перебрался с семьей в райцентр. Здесь он работал уже не в начальной, а средней школе-десятилетке, преподавал химию и биологию. Говорят, он был учитель от Бога. При этом дисциплиной он своих учеников не доставал и даже голоса не повышал. «Кто хочет учиться — тот и так будет, а кто не хочет — того и палкой не заставишь!» — убежденно говорил он на педсоветах.

Когда грянула война с фашистами, ему было уже сорок четыре года, и призыву он по возрасту не подлежал. Но Феоктист Максимович не раздумывая встал в строй, сказав буквально следующее: «Всем, чего я достиг, я обязан советской власти, и оставаться в стороне в такой момент не могу». После чего добавил, целуя безутешную жену: «Я прошел две войны, уверен, что вернусь и в этот раз». И все. Никаких рефлексий, никаких вопросов: а надо ли. В те времена отношение к серьезным вещам было чище и проще.

«Я не затронул таких вопросов, как честность, порядочность, что считаю само собой разумеющимся...»

В действующей армии Феоктист Максимович оказался на должности химика-метеоролога. Полученное образование и многолетний опыт работы позволяли ему без проблем справляться со своими обязанностями — даже специализированные курсы инструкторов казались ему азбучными истинами. Но во всем остальном он тянул солдатскую лямку наравне со всеми. Мерз в стрелковых окопах, перекопав ими всю Смоленщину. Повидал ужас, боль и смерть, высоты человеческого духа и низость падения. В 1943-м с радостью узнал об освобождении родного села и о том, что семья его выжила в оккупации. В 1944-м по грязи, под проливными дождями прошел Белоруссию и Литву. Был ранен, но вновь вернулся в строй. В логово зверя, Германию, он входил без особенных эмоций. Безумно хотелось лишь одного — хотя бы ненадолго оказаться дома, обнять жену и детей.

«Скоро мы идем в наступление. Пишу в землянке, изредка стреляют пушки и пулеметы. Думаю о вас, самых близких и дорогих мне людях...»

Январь 1945 г. Третий Белорусский фронт замер, как натянутая пружина. Настало время решительной битвы за Восточную Пруссию. Красная армия не вполне была готова к ней, но надо было спасать союзников, терпящих поражение в Арденнах.

«До свиданья. Крепко, крепко вас целую и желаю счастливой жизни. Твой Фетис».

Пуля немецкого снайпера сразила его через два дня после того, как были написаны эти строки.

Вот так — был человек, и не стало его. А письмо отправилось в путь, передавать весточку оттуда, откуда не возвращаются. Фетису не суждено было увидеть своих внуков — как и миллионам других солдат, сложившим головы на полях той страшной войны. Но, уйдя на нее добровольцем, он до конца выполнил свой долг перед будущими поколениями — воинский, гражданский и, в конце концов, просто долг мужчины, — не посрамив святое для него звание русского учителя. Потому что только человек, для которого долг и моральные ценности стоят выше шкурного интереса, имеет право учить других людей. Чему бы то ни было.

Мой дед, гвардии старшина Феоктист Максимович Мачулин...