Наша Победа. Моя история

Моя бабушка, Марцелина Георгиевна Шмидт (в девичестве Кайзер и по паспорту Марселина), не воевала, не имеет наград и знаков отличий, но для меня она — герой войны, потому что пережила это страшное время и преодолела все испытания. Она немка (под Одессой была целая немецкая деревня), родилась и жила на юге нашей необъятной Родины, и если бы не война, наверное, никогда не оказалась бы в северных краях. Когда думаю о ее судьбе, понимаю: сколько горя, тягот и бед испытали женщины во время Великой Отечественной войны, те обычные женщины, что были в тылу — неважно, какого возраста и национальности... Каждая из них совершала подвиг по-своему, выживая и защищая своих детей, сохраняя веру в лучшее, любовь к жизни и близким.

Марцелине исполнилось шестнадцать, когда ее выдали замуж за уже взрослого мужчину. Очень рано она осталась без матери, а отец вскоре женился на другой. Семья была многодетная, и всех нужно было кормить, может, поэтому девушке так часто доставалось от мачехи. Однажды она так сильно ударила Марцелину по голове оцинкованным ведром, что рассекла кожу, сильно текла кровь... После этого случая бабушка и дедушка Марцелины забрали ее к себе жить, а поскольку были старенькими — быстро сосватали за Франца Шмидта, завидного жениха из богатой по тем временам семьи. Могла ли знать молодая девушка, по сути, еще девочка, какие испытания выпадут на ее долю совсем скоро?

С мужем жили дружно, вели небольшое хозяйство: кур, гусей, корову. Детей растили. Старший Иван, а дальше с разницей в два года: Александр, Роза и младшая Лиза.

Летом 1942 года в село Благодатное, что под Одессой, вошли немцы. Как ни отстаивали рубежи своей маленькой родины мужчины на тракторах вместо танков и с каким у кого было оружием, не смогли 5-7 человек удержать натиск фашистских танков — ушли в катакомбы и прятались там до освобождения деревни. Как узнала Марцелина много позже, муж ее, Франц Генрихович Шмидт, после чистки оккупированного района был конвоирован в Архангельскую область. Но это было после, а пока... фашисты расположились в деревне в каждом доме.

Нелегко пришлось Марцелине, каждую минуту в напряжении, чтобы ничего не случилось с детьми: в один из дней сын Иван достал из кобуры отлучившегося немца револьвер (давно он его привлекал). Испугавшаяся мать отобрала оружие и стала ругать сына и поддавать полотенцем. Тут вошел немец — сердце матери остановилось. Но, видно, у него тоже на родине остались дети. Он показал Марцелине знаком, что не надо наказывать сына, и отлегло у нее от сердца: продолжения, которого ожидала мать, не последовало...

Одна у нее была радость: иногда по ночам приходил Франц из катакомб, и она знала, что он жив. Так жили до начала 1944 года, когда фашисты стали отступать и погнали в Германию все оставшееся население деревни — стариков, женщин и детей вместе с их хозяйством. Колонна длиной километров шесть постоянно нарастала с передвижением фашистских войск, двигались кто на подводах, кто пешком, питались тем, что заготовили в дорогу из хозяйства: забитой и копченой птицей, выменивая в населенных пунктах вещи на хлеб. Шли через Молдавию, Румынию, Болгарию (где выменяли корову на мешок муки и «шмалец» — топленое сало), к Польше подошли уже в начале 1945 года. Советские войска наступали, фашисты оставляли свою «рабочую силу» и уносили ноги. И мою Марцелину с детьми оставили в Польше, работать на фермера по фамилии Бауэр. Жили в амбаре, работала Марцелина на поле вместе со старшими детьми (им было тогда 7 и 5 лет), собирали овощи. Самая маленькая дочь была очень слабенькой, для нее дети искали и приносили морковь, а Роза оставалась с ней, пока не вернется мать.

Наши войска были совсем близко, и польский фермер бежал с немцами. Какое-то время Марцелина оставалась в этом доме, ожидая Советскую армию. Однажды в дом ворвались фашисты и стали стрелять в потолок из автоматов, чем привели в ужас детей и Марцелину. Дети легли на пол, а Марцелина, несмотря на страх, схватилась за автомат одного из немцев, чтоб он только не стрелял в детей, тут же она получила прикладом автомата от другого немца. И, может быть, все кончилось бы трагично, но вбежал еще один немец, крикнул что-то, и все фашисты выбежали из дома. Русские вошли в польское село. Видно, ангел Марцелины спас ее тогда...

Но на этом ее беды не закончились. Освободившись от фашистов, она с радостью встречала русских солдат, ведь Родина у них была одна. Марцелине обещали вернуть ее с детьми под Одессу. Добирались они домой очень долго: и пешком, и на подводах, и в грузовых вагонах, очень долгое время (около месяца) провели в Брянске, в дождь и холод им приходилось ночевать под открытым небом. Все стойко переносила Марцелина с детьми: «Это ведь путь домой!» — так думала измученная женщина. Но все оказалось иначе...

Последний раз посадили их в вагон, где большей частью оказались такие же, как они, ранее находившиеся под немцами: старики, женщины и дети, и долго везли... Маленький Ваня лежал на тюфяке с вещами на краю вагона. На одной из станций какой-то мужчина попытался стащить Ивана вместе с его добром, но не тут-то было: Иван уперся в двери ногами и поднял крик, тут все соседи вместе с мамой стали ему помогать, и вору ничего не оставалось, как спрыгнуть с поезда...

Через несколько дней увидела моя Марцелина не родное Благодатное, а холодный северный город. Так Марцелина узнала, что они сосланы за то, что были в плену и работали на фермера, и за то, что были немцами. Привезли их в город Ухту. Тех, кто имел рабочие специальности, оставили на месте, а остальных повезли дальше на север (тогда это было безымянное место, сейчас поселок Рыбница Печорского района). 25-26 августа 1945 года выгрузили всех за пятнадцать минут в лес, без единого намека хоть на какое-то жилье. Здесь для молодой женщины начались тяжелые испытания. Одна, с четырьмя детьми, Марцелина вынуждена была бороться за свою жизнь и жизнь детей. Впрочем, как и сотням семей русских, немцев, литовцев, украинцев и других национальностей.

Сначала жили в землянках, которые вырыли наспех: в конце августа ночи на севере уже холодные, а ночевать где-то надо было. Ели баланду — суп, состоящий из воды и пары щепоток овсянки, хлеб пекли сами: лепешки, только на четверть состоящие из муки. Еще собирали ягоды: чернику, голубику, бруснику — это было единственное лакомство для детей.

Такие условия выдержали не все. Тяжелая работа на лесоповале, холод и голод сделали свое дело. Начался тиф. Марцелина заболела. Всех больных стаскивали в одну землянку, «инфекционную», чтоб не заражали других. Оттуда, как правило, уже не возвращались... Не знаю, кто спас тогда Марцелину: недремлющий ангел-хранитель, или ее любовь к детям, или старший сын Ваня. Скорее всего, все вместе. Но только выжила моя жизнелюбивая и стойкая Марцелина...

Ване было тогда без малого уже 8 лет. Уже — потому что дети войны быстро взрослели, разделяя все тяготы жизни наравне со взрослыми. Несколько раз уносили Марцелину в «инфекционную» землянку, и столько же раз перетаскивал Ваня свою маму обратно, ухаживал за ней: обтирал, снимая жар, кормил лесными ягодами (литовцы советовали), а потом баландой и лепешкой, которую раньше она отдавала детям. И выходил ведь! Чему все удивлялись: не только сама выздоровела, а и дети ее не заразились. Это ли не чудо!

Александр и Иван, 1950 г.

1946 год оказался тоже тяжелым: чтобы кормить детей, Марцелина вынуждена была работать наравне с мужчинами на самой тяжелой работе — валить лес (им полагался паек 500 грамм хлеба, а детям — 200). Вскоре перешли в бараки, построенные своими силами. Жили по 12-15 человек в бараке. И все бы ничего, но самая младшая Лиза, ослабленная голодом, не вынесла года в землянке и умерла, похоронили ее на холме 45-го участка лесоповала. Место так быстро заросло, что сколько ни искали потом могилку Лизы, так и не нашли...

Долгие годы искала Марцелина и своего мужа, о судьбе которого не знала с 1944 года, когда ее с детьми угнали в Германию. Посылала запросы в разные инстанции, и вот однажды пришел ответ, но такого ответа Марцелина не ожидала...

Франц после реабилитации в 1953-1956 годах уехал с новой семьей из Архангельской области и жил в Казахстане. Наверное, бабушка простила спустя годы своего мужа, но тогда для нее это пережить было тоже трудно.

Жизнь не стояла на месте. В 1946 году всех из бараков переселили в поселок Рыбницу, который строили эти три года, появилось дизель-электричество, школа из бревен. Лес, хоть и грузили вручную, перевозили на газогенераторных машинах. Дети Марцелины росли, учились, а ей было тогда всего 26 и хотелось счастья и сильного мужского плеча, ведь так трудно одной поднимать детей, да и мужчины заглядывались на нее. Марцелина вышла замуж второй раз, родила еще троих детей (Лидию, Валентину и Михаила).

Но судьба уготовила моей бабушке еще одно испытание, испытание длиною в жизнь...

Дедушка, второй муж бабушки, Григорий Михайлович Духанин, тоже был репрессирован за то, что попал в плен к власовцам, а потом вместе с ними к нашим. Уже после реабилитации перенес инсульт и провел около двадцати лет практически парализованным, а бабушка кормила его по часам, поднимала и вела, поддерживая, гулять к забору, чтобы он дышал воздухом и разрабатывал ноги и руки, пока она занималась хозяйством. Дедушка не поправился, но благодаря заботливому уходу бабушки прожил до 77 лет, играл с нами, внучками, в шашки, шахматы и домино, вел беседы со своими внуками и давал советы (правда, не все его понимали, речь после инсульта восстановилась не полностью).

Я всегда любила бабушку и восхищалась ею: прожив непростую жизнь, она продолжала любить ее, своих шестерых детей, внуков и внучек (нас у нее 9), всегда помнила, когда и у кого день рождения, и готовила для нас подарочки. Почти каждое лето проводили мы у бабушки, и Рыбница стала второй моей родиной.

Родилась я в Воркуте, куда уехал на заработки старший сын Марцелины Иван — в будущем мой отец. Одна из его любимых песен — «Землянка». Помню, как в детстве он даже научил меня играть ее на баяне. Думаю, каждый раз, когда он поет про землянку, вспоминает о той, далекой, в которой спасал свою маму. Я преклоняюсь перед стойкостью и силой духа моей Марцелины. Она пережила двух своих сыновей и, к сожалению, ее самой уже нет в живых. Она умерла 19 июня 2007 года на 87-м году жизни, оставив после себя светлую память. Для меня она — пример жизнелюбия, настоящей матери, жены и просто женщины...