Наша Победа. Моя история

Двадцать три года я знала Александра Алексеевича Коломыцева. Знала его как ответственного работника, отзывчивого соседа, любящего отца и просто хорошего человека. Мы жили в доме напротив. Я с семьей на третьем этаже, а он на втором. Часто мы разговаривали друг с другом, когда выходили на свои балконы. С ним всегда было интересно поговорить. Он много шутил, был очень эрудированным и начитанным человеком.

Александр Алексеевич не был на передовой, не лежал в залитых кровью окопах и не брал Берлин. В мае 1945-го он находился далеко от линии фронта. Его война долгое время оставалась государственной тайной. И лишь спустя много лет стало возможно приоткрыть завесу событий, происходивших на востоке страны, и посмотреть на то время глазами советского телеграфиста.

«Война пришла, точнее, прилетела, к нам на самолетах, — вспоминает фронтовик. — Жили мы тогда в Дагестане. Их рев был слышен издалека, они кружили довольно низко. Видел, как немцы бомбили железную дорогу Кизляр — Астрахань. В сорок первом я бросил школу. Мужиков было немного, и я пошел работать в колхоз. В армию меня забрали в сорок четвертом, когда мне исполнилось 17 лет. Тогда с немцами вопрос был почти решен. А вот о японцах мы почти ничего не слышали».

На призывном пункте новобранцев, в числе которых был и мой сосед, одели в новую форму, посадили в составы. Через две недели солдат привезли под Хабаровск, где располагалась специальная учебная школа телеграфистов. Обучали тщательно. Именно здесь Александру Алексеевичу рассказали о работе, которую ему предстоит выполнять: секретная передача шифровок, телеграмм, вызовов на переговоры и других сведений.

Военный билет Александра Коломыцева

Увеличенный документ (PDF, 2 МБ)

Харбин

В октябре 1945 г. Александра Коломыцева отправили в Харбин. Загрузили солдат в вагоны и выдали на трое суток сухпаек, состоящий из 700–800 граммов сухарей. Они съели всё в первый день и оставшиеся двое суток ехали к пункту назначения без еды. Высадили их на незнакомой станции. Сразу отправили в штаб. Советские связисты расположились в брошенном здании итальянского посольства. Японские самураи — серьезные и опасные противники. Александр Алексеевич рассказывал, как в Харбине их возили на специальные укрепительные сооружения, которые японцы построили в скалах. Огромный тоннель вел к забитым до отказа складам с продовольствием и военной техникой, рассчитанным на пять лет обороны. Японцы отчаянно сражались. Советские войска одолели эти укрепления, лишь зайдя с тыла. До поражения армия противника в Маньчжурии насчитывала миллион двести тысяч солдат. В плен взяли примерно 700 тысяч и переправили их в Хабаровск. Постепенно рядовых японцев отпускали на родину. В Харбине мой сосед прослужил до октября 1946 г.

Хабаровск

Затем солдат перебросили в Дальневосточный штаб, расположенный в Хабаровске. Его обслуживал целый полк связистов-телеграфистов. Связь не прекращалась ни на секунду: солдаты несли посменное дежурство по восемь часов. Ничем не примечательные с улицы строения за глухим забором хранили в себе большие тайны. Главной из них был специальный, расположенный под землей такой же узел связи, но секретный даже для штабных. В подземное царство электроники вела маленькая неприметная будочка во дворе. Когда наверху шли ремонтные или профилактические работы, функцию связи осуществлял этот подземный узел. Изоляция, как утверждал Александр Алексеевич, была такая, что хоть гранату бросай, наверху ничего не услышат. Температура в помещении колебалась от 30 до 40 градусов жары: огромное количество техники выделяло много тепла, с которым не справлялись даже большие вытяжки и вентиляторы. Одна минута — и вся спина под гимнастеркой становилась мокрой. Служили там ребята со всего Советского Союза. Узел связи обслуживал не только наземные войска, но и весь Тихоокеанский флот. Поэтому командование нанимало на работу еще и гражданских опытных телеграфистов. Нередкими были проверки начальства.

«Полковники, генералы внимательно наблюдали за нашей работой, проверяли набранный текст, — рассказывает Александр Алексеевич. — Пальцы бегают по клавишам, а сам думаешь о том, что если, не дай бог, ошибешься... Но даже эти проверки были пустяком по сравнению с еженедельными визитами офицера из СМЕРШа. О его приходе мы знали заранее: прибегал кто-то из начальства и коротко предупреждал: „Идет!“. Тишина воцарялась в казарме. Все опускали головы и делали вид, что чем-то заняты. Тихо входил ничем не примечательный человек, молча вставал у окна и смотрел на улицу, изредка что-то записывал в блокнот. Он не разговаривал и не задавал вопросов. Вот так тихо стоять у окна он мог часами. Время для нас тянулось мучительно долго».

В Хабаровске сосед прослужил до мая 1951 г. Затянувшаяся служба объяснялась тем, что после Победы над Германией всех фронтовых специалистов отпустили домой, а нового набора не было. Поэтому солдаты и служили, пока им не подготовили смену. Перед демобилизацией телеграфисты подписывали обещание молчать обо всем, что касается службы, в течение пяти лет.

Дома!

В 1952 году Александр Алексеевич женился, построил в Тарумовке дом, разбил сад. Жена подарила ему двоих сыновей. В 1969 году его семья переехала в г. Нефтекумск.

В апреле он устроился работать в Камыш-Бурунское линейное производственное управление магистральных газопроводов ООО «Газпром трансгаз Ставрополь» в службу энерговодоснабжения. Проработал в филиале до 1987 года. Ушел на заслуженный отдых.

Все свободное время мой сосед посвящал свой даче, выращивая на ней овощи и фрукты.

Очевидцы тех судьбоносных событий постепенно уходят, становясь частью истории. И так важно успеть сказать им тысячу «спасибо» за мир и жизнь, которую они нам подарили. В ноябре 2014 года Александра Алексеевича Коломыцева не стало. Веселый, энергичный, доброжелательный — таким остался в памяти мой сосед.